Название: Слова, которые нельзя вернуть.
Автор: Eikou
Фэндом: Super Junior
Персонажи: Ким Чонун(Йесон)/Чо Кюхен, Ким Хичоль, ДжоуМи, Генри.
Размер: Мини
Рейтинг: R
Жанр: Слэш, драма,психология, AU.
Предупреждение: СМЕРТЬ ПЕРСОНАЖА, ООС!!!
Работа написана по заявке "Страшная любовь"
Ссылка на работу:
ficbook.net/home/myfics/706907 Описание: Вы когда-нибудь задумывались, как одно, случайно сказанное слово, может изменить жизнь человека, которому оно было адресовано.
Оно может вознести на вершину блаженства, подарить надежду, но чаще всего оно причиняет боль, открывает старые раны. И потом уже не понятно к чему это может привести. Одним неосторожным словом можно отнять у человека все, даже его жизнь.
Публикация где либо запрещена!
ГЛАВА 2Вивальди – Love In Venice
Первый снег в этом году. Положив голову на парту, Чонун следил за танцующими в воздухе белыми снежинками, которым не было суждено долететь до земли. Оседая на ветках деревьев и крышах автомобилей, запутываясь в волосах случайных прохожих, они погибали. Отдавали свои хрупкие, мимолетные жизни, чтобы зима наконец-то смогла вступить в свои законные права.
Он потер красные от недосыпа глаза. В теплой аудитории, наполненной тихим, умиротворяющим голосом преподавателя, шелестом страниц учебников и скрипом карандашей, он почти засыпал, но продолжал упорно бороться с этим чувством.
Сейчас, спустя долгое время, он наконец-то привык к своим снам, больше не просыпался от собственных криков, с бешено бьющимся сердцем и тошнотворным комком в горле, мешающим дышать. Он свыкся, но страх и чувство вины никуда не ушли, скорее притупились, а, может, перешли на новую стадию, навечно поселившись в сердце. Чонун знал — это навсегда. До самого последнего вздоха ему суждено раз за разом переживать смерть этого мальчика. В мельчайших подробностях вспоминать тот ветреный осенний день на крыше школы. Его худое, искаженное болью лицо, с залегшими под глазами темными кругами, изломанное, с неестественно вывернутой шеей тело на асфальте. Из-за расстояния он не мог этого видеть, но воображение дорисовывало остекленевшие, мертвые зрачки и тонкую струйку крови, сочившуюся из уголка рта. Он помнил все так отчетливо, словно и не было этих четырех лет. Вот только имени умершего парня вспомнить не мог, как не пытался.
Дребезжащий звонок оповестил всех об окончании занятий и Чонун, дождавшись, пока его одногруппники покинут аудиторию, вышел в опустевший коридор. Нахождение в толпе быстро выматывало и сейчас парень мечтал только об одном: подняться в комнату для репетиций и немного посидеть там в одиночестве, приводя в порядок спутавшиеся в клубок мысли.
И поиграть на пианино.
Но уже протянув руку, чтобы открыть дверь в нужный кабинет, парень понял, что сегодня его планам не суждено сбыться, ведь оттуда доносились тонкие, жалостливые звуки фортепьяно. Они сплетались в мелодию, очаровывающую своей красотой. Через приоткрытую дверь он мог видеть лишь спину человека, сидящего за инструментом, да тонкие пальцы его левой руки, скользящие по заученной наизусть комбинации бело-черных клавиш. Прикрыв глаза, Чонун вслушивался в мелодию, отмечая про себя допущенные пианистом ошибки и пытаясь понять, что теперь делать. Тихо уйти, оставаясь никем не замеченным, или все же вмешаться. Он уже был готов выбрать первый вариант, но старая дверь, предательски скрипнув, выдала его присутствие. Резко оборвав мелодию, пианист повернул голову к источнику постороннего шума. Чонун понял, что уже видел его раньше, более того, даже знал имя парня. Чо Кюхен
Первокурсник, успевший всего за пару месяцев стать известной личностью среди студентов.
Они познакомились в первый день учебного года, на церемонии поступления, где декан факультета назвал Кюхена подающим большие надежды новичком. Так же ходили слухи, что у парня один из лучших голосов в университете, после чего Чонун прислушивался ко всем разговорам, где мелькало имя первокурсника.
- Привет, - нужно было как-то нарушить затянувшееся молчание. - Я не хотел тебя прерывать, прости.
Чонун сделал шаг к двери, намереваясь уйти.
- Постой... - в голосе пианиста послышалась мольба. - Чонун, помоги мне пожалуйста.
Солнце постепенно уходило за горизонт, уступая место тонкому лунному серпу, едва различимому в пасмурном небе. Все студенты и преподаватели уже разошлись по домам, и лишь одно окно ярким пятном выделялось на фоне темного здания университета.
Кюхен раз за разом исполнял один и тот же отрывок, в котором чаще всего допускал ошибки. Закусив нижнюю губу, не желая сдаваться, он продолжал играть, хотя в кончиках уставших пальцев давно поселилась тупая боль.
Чонун сидел рядом, наблюдая, чтобы потом, когда стихнет последняя нота, исправить все недочеты, допущенные пианистом. Ведь именно об этом Кюхен попросил его два часа назад.
Если не считать случайных столкновений в коридорах, они виделись всего один раз, но Чонуну казалось, будто они знают друг друга уже давно. Было что-то знакомое в чертах Кюхена, в его упрямо сжатых, тонких губах, немного впалых щеках, отчего лицо пианиста казалось заостренным, в темных, цвета горького шоколада глазах, обрамленных густыми длинными ресницами. Вот только что именно, старший так и не мог понять, как не старался.
Они попрощались на автобусной остановке. Кюхен остался в одиночестве дожидаться своего автобуса, а Чонун пошел пешком. На влажной темной земле не осталось ни единого намека на белоснежные снежинки, которые совсем недавно кружились в порывах холодного ветра.